Александр Бабич / "Светлый путь": Я свой выбор сделал…

Вопрос: Александр, спасибо за время и возможность пообщаться на непростую для всех славян тему… В 2014-15-м годах вся страна, прильнув к экранам, следила за ситуацией, происходящей на Юго-Востоке Украины. Однако, переживать – дело одно, а начать что-то предпринимать по поводу бедствий, творящихся там – совсем другое… Каким образом так случилось, что ты ввязался в историю с гуманитарной помощью жертвам военного конфликта?

Александр Бабич / "Светлый путь": Как и все, я тоже следил за новостями из Украины, ведь у меня там много друзей, я часто бывал в Киеве, бывал в Славянске, в Донецке, в Одессе и других городах… И так сложилось, как говорят, судьба, что в марте 2015-го года мои друзья собирались в поездку на Донбасс, и что-то подсказало мне отправиться вместе с ними. Зачем? Наверное, в основе было желание увидеть все своими глазами… Вспомните это время – поток новостей, противоречивых, непроверенных… Официальные российские СМИ транслируют одну картинку, западные и украинские – другую, фейсбук был заполонен фейковыми новостями, в которые многие охотно верили. И все это творилось всего в тысяче километров от Москвы. Мое окружение резко разделилось, все было очень поляризовано, все связи с украинскими друзьями (которых у меня немало) напряжены до предела… Хотелось как-то самому понять и разобраться в происходящем. У команды, которая отправилась в поездку были свои конкретные цели, я же просто примкнул поначалу скорее в качестве наблюдателя… Но именно эта

первая поездка на Донбасс, когда я своими глазами увидел войну вблизи – взорванные дома, подбитые танки, следы пуль, воронки от снарядов и мин, а главное – голодных, больных и затравленных страхом людей, – и стала определяющей для меня на последующие годы, потому что после увиденного не вернуться туда с желанием оказать посильную помощь я уже не мог…

Собственно, всего через две недели я уже снова был там…

Вопрос: И тогда, и сегодня реакция людей на прямое и личное участие в каких-либо активностях в регионе конфликта в большинстве случаев непредсказуема… Как реагировали (и реагируют) твои близкие, друзья, знакомые на то, что ты регулярно посещаешь зону конфликта и оказываешь гуманитарную помощь? Поддерживают? Крутят пальцем у виска? Молча дистанцируются?

Александр Бабич / "Светлый путь": Все люди разные, реакция тоже разная… Среди моих знакомы были (и есть) занявшие откровенно политическую проукраинскую позицию, согласно которой делать добро для людей (пусть и страдающих), что находятся от них по ту сторону фронта, означает практически работать на врага… Соответственно, я периодически попадал "под раздачу" от таких друзей… Другие, те, кто меня знают, в том числе семья, слава Богу, понимают, что я просто не могу по-другому… Один друг мне сказал как-то – Саша, если бы ты пропустил это мимо, ты не был бы Бабичем, которого мы все знаем… Но тут стоит отметить, что до последнего времени я занимался всей этой деятельностью фактически тайно, старался особо не афишировать.

Вопрос: Вот ты сказал "проукраинская" позиция… А какая должна быть позиция? Пророссийская? Или какая?

Александр Бабич / "Светлый путь": У меня позиция не политического, а морального характера… Ни я, ни мое окружение никогда не собирались "ехать на войну" и "добиваться победы" какой-либо из сторон… Я не первый год живу на свете, и

то, что я вижу в зоне конфликта, – для человечества не новость. У войны всегда звериное лицо, она в своей сути никогда не бывает красивой и привлекательной. Она всегда приносит с собой смерть, горе, разруху, сирот, вдов. В том числе и на Донбасс она принесла именно это и ничего другого – сплошь и рядом.

Поэтому помимо следов войны, блокпостов и людей с автоматами, я увидел много простых людей, испуганных, потерявших все, голодных и без поддержки…

Это была ранняя весна 2015-го года – время, когда на территориях самопровозглашенных республик еще не было никаких институтов, напоминавших государственность – никто не получал пенсий, пособий. Пик, когда у людей исчерпались все запасы… Закончились все обычные для славянского домоустройства заначки – соленья, варенья и другие консервы, чем как правило богат любой наш дом. По сусекам выскребли уже все, что могли… Я видел бабушек, которые приходили на рынок, как в музей – когда ты смотришь, а прикоснуться не можешь – не на что… И вот идет она такая мимо прилавков, смотрит голодными глазами и выходит… с пустыми руками…

Именно в это время, весной 2015-го, неравнодушные подвижники стали открывать социальные столовые – архиважное и нужное дело, потому что для многих людей это был единственный шанс хотя бы раз в день получить еду…

Большинству из нас это сегодня трудно представить, что нужно было порой отстоять час в очереди только для того, чтобы получить талончик на обед… а потом еще час провести в очереди за небольшой паек – суп жиденький или каша из 70 грамм крупы и 12 грамм растительного масла (как правило, делалась поджарка какая-то овощная, добавлялись кубики бульонные, где мясом только пахнет…), чай, не всегда сладкий, и кусок хлеба…

И в очереди стоят не бомжи, не наркоманы, не антисоциальные элементы… Стоят люди, которые еще совсем недавно ходили на работу или получали заслуженную пенсию, растили детей, внуков… Они такие же, как и мы с вами, только в их жизнь внезапно ворвалась война и все перемешала. Все в растерянности, никто не понимает, что будет завтра… Совсем недавно они работали, пололи огороды, посещали больницы, а сегодня они остались одни, без поддержки, без помощи, без обеспечения, порой под обстрелами. Молодежь, у кого были силы, средства, возможности, смогли убежать от войны… А что делать старикам, больным и инвалидам?

А вокруг – наступления, артиллерия… Луганск был в окружении два месяца – без электроэнергии, без воды, без сотовой связи, без транспортного сообщения, без работающих больниц, собесов и других органов… И вот эти старики уйти от войны не смогли… сидели в подвалах, сутками, без света… В тот самый момент, когда им отчаянно нужна была помощь. А помощи не было…

Вопрос: Когда вокруг хаос, и непонятно, где свои, где чужие, к кому обращаться за помощью… Как люди реагировали на ваше участие?

Александр Бабич / "Светлый путь": В первые поездки мы бывало предлагали помощь всем, кого встретим… В багажнике были продукты и предметы первой необходимости, и мы, увидев пожилых людей на улице, останавливались и делились с ними гуманитаркой, разговаривали по душам, предлагали им помолиться... Наша цель была и есть – просто помощь, выразить участие, помочь выговориться, иногда выплакаться… И подавляющее большинство этих людей не сдерживали слёз…

Вопрос: Три года – срок немалый… Что сейчас происходит в Донецке и Луганске? После трех лет конфликта жизнь как-то стабилизировалась? Что происходит с обычными людьми, которые вынуждены жить в этой пограничной реальности?

Александр Бабич / "Светлый путь": Во время самой первой поездки мы познакомились с людьми, которые уже приступили к оказанию помощи – открывали столовые, пункты кормления, приюты для людей, потерявших все, стариков и инвалидов. И нашей целью стало поддержать подобные начинания и конкретно подвижников, которые все это двигают. Уже через пару месяцев мы стали помогать нескольким подобным пунктам кормления.

К лету 2015-го мы поддерживали тринадцать точек кормления в разных городах, какие-то из этих пунктов работали ежедневно, какие-то 3-4 раза в неделю, кто-то – только по воскресеньям, в общей сложности в день кормили примерно три тысячи человек. Собственно, мы помогали закрыть эту брешь в течение самого сложного периода – когда не было никаких общественных институтов подобного рода. Спустя несколько месяцев ситуация стала меняться, в самопровозглашенных республиках стало появляться самоуправление, какие-то начатки систем социальной помощи, начали раздавать минимальные денежные пособия, чтобы с голоду люди уже не умирали…

Вопрос: Умирали с голоду??

Александр Бабич / "Светлый путь": Да, это шок, но это правда… Не секрет, что на Донбассе произошло около сотни случаев голодной смерти… Точно никто не считал. Вдумайтесь только –

Как в двадцать первом веке, практически в центре Европы, в якобы цивилизованном мире, человек – не бомж, не наркоман, – может умереть от голода?

Большинство из умерших голодной смертью – пожилые люди, инвалиды – те, чья жизнь без сторонней поддержки и в мирное время тяжела и проблематична, а уж в военное – и подавно… Социальные службы перестали функционировать, о людях позаботиться было некому. Политики решали свои вопросы, а народ - умирал…

Бывшие работники социальных служб в Луганске могли нам предоставить списки стариков и инвалидов, которым ими в мирное время оказывалась помощь. Но ни сил, ни средств что-либо делать и продолжать опеку у них не было… Да и ни у кого на тот момент не было… Никто не смог обойти людей по этим спискам, постучать в двери, узнать, живы или нет, нужна ли помощь, лекарства, уход… Многие из умерших были из тех, кто просто оказались брошены, а ввиду своих ограниченных возможностей не смогли самостоятельно о себе позаботиться и не дождались помощи… И когда ты это видишь своими глазами, ничего не предпринимать просто не можешь…

Вопрос: И в мире вообще, и на постсоветском пространстве в частности, есть огромное количество благотворительных организаций – Красный крест, Корпус мира, всякие фонды, службы и так далее, масса организаций, существующих как бизнес – не в плане профита, а в плане функционирования… Для них оказание помощи является ежедневной работой на профессиональной основе, как обычные собесы и т.п. Да и не секрет ведь, что выражение "для кого война – для кого мать родна" не на пустом месте появилось, и мы знаем людей, которые, прости Господи, оказались в определенном выигрыше от случившегося на Донбассе… Кто-то раздобыл фотки разрухи, попиарился совершенно бесконтрольно, сделал фандрайзинг, непонятно, кому помог… Ты – лицо частное. Оказание подобной помощи для тебя – это что? Ты тратишь на сбор гуманитарки, на доставку и распределение, на сами поездки на Донбасс значительную часть времени, сил и собственных средств. Ты совершенно не занимаешься пиаром, в связи с этим вопрос – для тебя это что?

Александр Бабич / "Светлый путь": Для меня помощь Донбассу это, скорее, личный выбор… Одно дело – смотреть на происходящее, лежа перед телевизором, как участник диванных войск – что-то где-то стреляет, далеко и как в кино, несколько нереально. И сводки с полей, котлы, гибель людей воспринимается на диване отстраненно, в твоей реальности этого нет, ты это не разделяешь, просто смотришь кино… И оно тебя лично не касается, у тебя ведь все хорошо. И совсем другое дело, когда ты в шаге от происходящего и понимаешь, что у тебя есть возможность помочь, оказать влияние на судьбу конкретных людей, продлить жизнь, спасти…

После первой поездки на Донбасс, вернувшись в Москву, я некоторое время находился в какой-то прострации, потому что осознал, что это горе совсем рядом. Рядом люди в полной безнадеге, а ты можешь им хоть как-то облегчить жизнь… Именно ты. Практически. И

я оказался перед выбором… можно было каким-то образом свою совесть заглушить, внушить себе, что такая вот она жизнь. Это можно было принять как сафари, просто экстремальное путешествие…

Съездил в район боевых действий, посмотрел на войну, на стрельбу… сгоревшие дома, машины, танки, воронки, осколки… Сказать себе – теперь я видел в жизни все… И умотать обратно в свой уютный мир, в Москву, в Москву… Либо я должен был что-то сделать…

Вопрос: Ты довольно обычный человек, у тебя нет бизнеса на тысячи работников, нет миллионов денег. У тебя семья, о которой нужно заботиться, дети, которых нужно воспитывать, и предпринимательство, которое приносит тебе очень трудовые деньги… В ситуации, когда человек оказывается перед таким моральным выбором – что он конкретно может сделать? И, что, собственно, ты начал делать?

Александр Бабич / "Светлый путь": У каждого человека есть свои дарования, свое окружение и свои возможности. Я много лет занимался организацией массовых мероприятий, поэтому после первой же поездки в зону конфликта мы стали делать что-то наподобие благотворительных концертов. В первый раз я просто вышел к людям и рассказал о том, что видел, чувствовал, что люди в огромной нужде, и что я планирую туда вернуться с помощью… Я еще не особенно представлял себе как, с чем, с кем, но отчетливо понимал, что должен туда вернуться не с пустыми руками… И на этом концерте люди откликнулись, несколько человек нам передали первые деньги со словами: «Это вам на кормление»… И эти несколько тысяч рублей, которые были пожертвованы простыми женщинами из зала, показали мне, что я должен делать – я еду в зону конфликта кормить людей и помогать тем, кому нужна помощь…

С этого начались наши поездки, закупки и распространение продуктов питания по точкам кормления. Наша жизнь на много месяцев превратилась в череду подобных поездок – неделю мы на Донбассе, развозим продукты и гуманитарную помощь, две недели мы колесим по России, собираем средства, ездим по городам (от Астрахани до Санкт-Петербурга), встречаемся с друзьями и рассказываем им про наше дело…

Позже мы построили рабочие отношения с МЧС России, начали свозить гуманитарную помощь (крупы, консервы, продукты питания, матрасы, одежду, памперсы и так далее), которую мы собирали со всей России в спасательный центр в Ногинске. Там грузили всё на белые КАМАЗы гуманитарных конвоев МЧС, и уже в Луганске я встречал эти конвои, забирал нашу гуманитарку и распределял её.

В конце 2016 года на благотворительные средства мы приобрели свой транспорт – "Соболь", небольшое авто, но это соответствовало масштабу наших возможностей. На этом «Соболе» мы уже могли регулярно участвовать в так называемом адресном гуманитарном конвое МЧС, который еженедельно перевозит гуманитарную помощь в самопровозглашенные республики. Мы делаем это до сих пор. Правда сейчас мы сменили наш «Соболь» на более вместительную и грузоподъёмную «Газель».

Сегодня мы помогаем в основном категории населения, относящейся к инвалидам. В Луганске функционирует общественная организация инвалидов "Путь добра", у них около пятисот больных людей под опекой из Луганска, Краснодона, Алчевска и других населённых пунктов. Мы им много помогаем. Есть ряд похожих организаций – колясочники, слепые – это еще стони человек… И каждый – уникальная история жизни, серьёзная нужда в медикаментах, продуктах и вообще любой помощи. Часто это дети, подростки… Многим нужен особый уход или дорогостоящие операции.

Кто-то до войны был трудоспособен, война изувечила, а помочь некому… Есть люди, кому еще в первые месяцы конфликта взрывом ноги оторвало, а у них до сих пор костылей нет… И кроме нас некому найти и привезти конкретно для них костыли, инвалидные коляски. Мы привозили ходунки, подъемники для пересадки тяжелых больных с постели на коляски, памперсы, матрацы и многое другое…

С первой нашей поездки на Донбасс мы взяли шефство над хосписом в городе Артёмовск Перевальского района Луганской области, сейчас он называется "Дом милосердия "Свет". Там до двадцати пожилых людей находятся единовременно, большинство из них лежачие, почти все одинокие, без родственников… Есть те,у кого дома сгорели вместе с документами… Периодически освобождаются кровати, потому что люди умирают… Берем новых… Это та сторона жизни, которую благополучный мир не видит… или, скорее, не хочет видеть… А ведь это люди… Живые…

И предлагают нам взять таких никому не нужных стариков как организации, например тот же Красный крест, так и обычные люди… Находят где-то наш телефон, звонят: «Вот там-то больной, одинокий. Возьмите к себе…». Официальные дома престарелых таких не берут. Лежачие вообще никому не нужны, люди без документов – тоже… А мы их мы принимаем… Насколько можем…

Вопрос: Большинство нормальных людей так устроено, что когда они слышат о бедах, горестях и ужасах, переживаемых другими, они испытывают вполне естественное чувство сострадания… Когда человек слышит от тебя про конкретных людей, как именно он может принять участие в оказании им помощи? Что это может быть? Деньги, вещи, иная помощь?

Александр Бабич / "Светлый путь": До сегодняшнего дня все, что мы делали – делали непублично, в основном, на личных связях. Поскольку темы довольно щекотливая, я не особенно распространялся, чем я занимаюсь, и для многих людей, которые меня знают, факт, что я участвую в гуманитарной помощи Донбассу, может оказаться неожиданным… И

то, что все это я сегодня озвучиваю публично, говорит о том, что мы пришли к пониманию, что нашу гуманитарную работу, которую мы ведём на Донбассе последние три года, необходимо перевести на иной организационный уровень. Почему? Потому что потребность в помощи и поддержке в этом регионе не исчезла.

Возможно изменилась информационная повестка, политическая ситуация в мире, но для людей, которые там – в большинстве случаев все по-прежнему – им нужны медикаменты, кров над головой, продукты и уход.

Поэтому мы официально зарегистрировали все то, чем занимаемся в формат благотворительного фонда, и любой человек, кого коснулась эта тема, может принять участие в нашей работе – самый простой и действенный способ, конечно, это материальная помощь. Есть реквизиты, можно перечислить деньги как просто пожертвование на уставные цели, так и на конкретные адресные программы, список которых можно найти на нашем сайте. Мы также открыты к партнерству с юридическими лицами – компаниями, разделяющими понятие социальной ответственности…

То, что мы сегодня делаем, как простые люди – и я, и мои друзья – мы не богатые люди, и наши возможности ограничены, и именно поэтому – по причине понимания, что потребность в помощи больше, чем мы можем оказать, мы и выводим нашу работу на публичный уровень. Хотим привлечь больше внимания и дать возможность большему количеству людей и организаций сделать доброе дело.

Вопрос: Донбасс, как и Крым – тема, как ты и сказал, весьма чувствительная. Для многих история про персональные санкции – вещь пугающая, есть некие риски. Ты не боишься попасть в какие-то санкционные списки, попасть под влияние политической истории, которая развернута вокруг этого – которая к тому, что ты делаешь, как бы не относится, но затронуть очевидным образом может и, скорее всего, затронет?

Александр Бабич / "Светлый путь": Боюсь ли я?... Я так скажу… Я свой выбор сделал. Я сделал его в самый первый раз, когда принял решение вернуться туда. За эти три года я свозил туда десятки людей: друзей, знакомых и не очень – многие хотели сами посмотреть, что и как… Однако, очень немногие из них вернулись второй раз… Хотя те немногие, кто принял эту ситуацию близко к сердцу, включились, и по мере возможности участвуют в оказании помощи регулярно.

По части санкций… Вполне возможно, что я уже нахожусь в каких-то списках, я себя, правда, там не искал, но мне реально все равно – есть я там или нет…

Знаете, есть такая фраза: «Никто кроме нас!» Ещё из Советской армии вынес её для себя на всю жизнь. Так вот…

За других не берусь судить, но я помогаю выжить конкретным людям в конкретном месте, потому что мне так велит моя совесть. Не политические убеждения, не экономические соображения, не чувство собственной значимости – моя совесть. Я не могу пройти мимо тех, кого беда обрекает на смерть, это то, во что я верю, это то, кто я есть.

Я делаю дело, которое для меня гармонично, по-другому не могу… И если придется отвечать за свои дела – значит, отвечу…

Вопрос: Что больше всего в сложившейся ситуации тебя возмущает, огорчает, цепляет? Не применительно к политике, а в отношении ситуации этих людей?

Александр Бабич / "Светлый путь": Больше всего вызывает непонимание человеческая черствость… Одно дело, когда про Донбасс говорили по ТВ каждый день, показывали кадры ужасов – и тогда каждый второй готов был помочь. А сейчас, когда картинка сошла с экранов, некоторые люди считают, что там голубое мирное небо, население ни в чем не нуждается, разрушенные здания сами собой отстроились, асфальт самоуложился, и все наладилось. Я встречал тех, кто на полном серьезе говорил: «А смысл помогать?.. Там же все хорошо…». Поэтому продолжать заботиться о людях и делать доброе дело сегодня стало гораздо труднее – приходится преодолевать непонимание и иную информационную повестку.

Вопрос: Что больше всего светлого во всем этом ты видишь? Что вдохновляет, удивляет, радует?

Александр Бабич / "Светлый путь": Больше всего радует и удивляет одновременно то, что люди не теряют надежду… Там, в тех ужасных условиях, я встречаю людей, которые не исповедуют безысходность, тупик, разочарование и обиду, тех, кто цепляется за жизнь, верит в лучшее, благодарны за самое малое, любят жизнь… При том, что многие из них находятся в такой жизненной ситуации, что я не уверен, что сам сохранил бы подобное отношение, хватило бы у меня сил любить этот мир… А они любят, надеются, верят, имеют благодарные сердца… И вот это очень сильно вдохновляет. Таким людям хочется помогать и дальше, и больше…

Работает на Cornerstone